— Слушай, Ксень, — сказал «священник», перейдя с оглушительного баса на нормальный голос, — если не можешь играть, давай тебя поменяем. Нет сил на твою физио… на твое выражение лица смотреть. У нас свадьба, а не похороны!

То ли от слова «похороны», то ли от неожиданного наезда глаза у Ксюши мгновенно наполнились слезами.

— Тихо, тихо, — примирительно сказал «священник», — только слез нам тут не хватало. Давай тогда репетировать, как Сама-Знаешь-Кто врывается в ваш дом, а ты закрываешь собой ребенка. Там можешь рыдать.

Ксюша беспомощно огляделась.

— У меня подруга умерла, — сказала она.

Присутствующие смотрели на нее без тени сочувствия.

— Да она уже неделю как умерла! — воскликнула одна из подружек невесты.

Стас зыркнул на Стеллу.

— Жизнь продолжается! — сказала она. — Говорят же, что мертвым все равно, а живым нужно жить.

— Точно так говорят? — язвительно спросил Стас.

— Ну как-то так, — отмахнулась Стелла. — Просто мы все расслабляться приходим, мало ли у кого какие проблемы! Мы же не тащим их сюда!

Ксюша растерянно переводила взгляд с подружки невесты на Стаса.

— Я ж тебя не выгоняю, — примирительно сказала Стелла. — Но не можешь играть — не играй.

— Давайте не будем делать свадьбу, — подала голос вторая подружка, Нюша, — тем более, что ее в книге нет. Давайте сразу их убьем, а дальше все по плану.

— Ну, знаете! — взвился Стас. — Это как-то… Как-то… Вы ведете себя, как маглы!

Подружки синхронно прыснули, хоть и пытались нахмуриться.

— Я без Ксюши играть не буду, так что выгоните ее, я тоже уйду, — сказал Стас.

— Да никого мы не выгоняем, — попытались оправдаться подружки.

— Все, ладно, репетируем, — отрезал «священник». — Короче, бла-бла-бла, объявляю мужем и женой, кольца надели, невесту поцеловали, теперь разворачиваемся и идем вон туда, а в это время в углу уже готовы силы зла. Силы зла готовы?

— Да!!! — дружно ответил хор.

— Отлично, выключаем свет!

— Стас, спасибо, — прошептала Ксюша, уткнувшись Стасу в плечо.

Он до сих пор обнимал ее, а она потянулась к нему губами, чтобы отблагодарить и вообще… Она так надеялась на настоящий поцелуй, а не бла-бла-бла, которое устроил липовый священник.

— Ну что вы делаете! — заорал Стас и ринулся к силам зла. — Вы же не мушкетеры, что вы тычете друг в друга этими палками! А ты вентилятор держи так, чтобы плащ развевался, а не занавески. Давайте еще раз!

«И до всего-то ему дело есть!» — раздраженно подумала Ксюша и в прямом смысле слова закатала губу.

Правда, в этот раз Ксюша Стаса дождалась. Домой он ее проводить не успевал, спешил к репетитору, но до метро они дошли вместе.

Разговор по дороге получился странный. Говорили о Мышке. Причем, что удивительно, больше говорил Стас. О том, что он понимает, что это большое горе, потерять такую подругу, о том, что Мышка была замечательная, и добрая, и умная.

— А откуда ты ее так хорошо знаешь? — удивилась Ксюша. — Мышка у нас только декорации готовила.

— Так я же контролировал! И в кино мы ходили вместе, помнишь? И всякие дни рождения… А без тебя мы только в «Антиспайсе» встречались. Она тебе рассказывала? Мы в библиотеке собираемся по четвергам.

— Да, конечно, — сказала Ксюша.

Почему-то она не смогла признаться в том, что первый раз слышит про «Антиспайс» и про то, что Мышка общалась со Стасом без нее. Но не думать об этом не могла. «Как же так?! — крутилось в голове. — Мышка же со мной еще с детского сада! Почему она мне не рассказала? А Стас? Он почему ничего не говорил?!»

Стас продолжал вещать, Ксю кивала, но на душе у нее было мерзко.

Глава 5. ВОЗВРАЩЕНИЕ

На следующий день в школу пришли отравленные. Ира, Катька и Егор. Артем так и не появился.

Надо сказать, вид у них был неважнецкий. Катя похудела. Вернее, не похудела — все ее пышные формы остались при ней — но осунулась, скулы заострились так, что о них можно порезаться.

С Иры слетел весь гламур. Ногти не накрашены, ресницы не наклеены. Даже волосы не уложены.

— А ты, оказывается, симпатичная, — хохотнул Даник, проходя мимо.

Ира даже не улыбнулась.

Егор — образец опрятности — сегодня выглядел ужасно. Все-таки Мышка была для него больше, чем соседкой по парте, они уже год официально считались парой. А его даже на похороны не пустили. И вместо новейшего «Айфона» у него теперь была старенькая «Нокия», а в школу он пришел в «отстойном» пиджаке. И черные круги под глазами, как у вампира.

Естественно, одноклассники сгрудились вокруг «пришельцев», ведь они явились с того света. Диана не вернулась, а этим повезло.

Правда, на вопросы отравленные не отвечали. Ира и Катя с лету начали реветь, а Егор ругаться матом. За пять лет, что Егор был старостой в их классе, от него не то что мата — ни одного эвфемизма не слышали.

Из вернувшихся удалось вытянуть только то, что лежали они в отделении токсикологии и насмотрелись там такого, о чем рассказывать не хочется. Сначала Ксю послушала Иру, которая сквозь слезы лепетала про грудничка, которого родила наркоманка, и теперь у него ломка. Ксюше стало страшно. Она перешла к другой группе, где слегка успокоившаяся Катя начала рассказывать про свою соседку по палате, которая прописалась в больнице… И тут раздался страшный грохот.

Сначала никто не понял, что случилось. Шкаф упал? Горшок разбился? Потом из-под обломков горшка медленно выполз Даник и кинулся на Егора.

А у Егора как будто снялись все ограничители, он ударил еще раз, причем с такой силой, что Даник, который был на голову его выше, опять улетел в шкаф, с которого свалился очередной горшок.

Ира с Катей первые что-то поняли и кинулись к Егору. Попытались его оттащить, но через секунду обе улетели в разные стороны, потому что Даник поднялся и тоже озверел.

Выглядело это все страшно. Егор в прошлой жизни ни на кого бы руки не поднял даже в мыслях. Человек пять кинулись в коридор звать на помощь.

Каким образом в классе материализовался Леонид Борисович, Ксюша понять не успела. Когда Данила в очередной раз занес руку для удара, она позорно зажмурилась, а когда открыла глаза, оба пацана уже лежали на полу и хватали ртом воздух.

В кабинете стояла зеленая завуч и тоже дышала очень тяжело.

— Что здесь происходит? — просипела она.

— Освободите нам учительскую для допроса, — следователь выстрелил словами, и завучиху как ветром сдуло.

— Встать! — приказал он Егору и Данику.

Те, кряхтя, начали подниматься.

— Свидетели их разговора есть? — спросил Леонид Борисович.

Все ошеломленно молчали.

— О’кей, сам разберусь, — сказал следователь и вывел мальчишек из класса.

— По-моему, Даник ему курнуть предложил, — тихо сказал кто-то из девочек.

— Тогда понятно, — кивнула Ира, — я бы тоже убила.

И опять заплакала.

Школа превратилась в дурдом. Учителя делали вид, что ведут уроки, школьники не сопротивлялись, но и воспринимать ничего не могли. Как тут учиться, когда то Ира посреди биологии вдруг заревет и выбежит — что-то ей там на плакате показалось, то Егор вернется и сидит, смотрит в одну точку. Из отравленных только Катька вела себя более-менее по-человечески, даже контрольную пыталась решить. Да так и не решила.

Последним уроком была физика. Вместо Соломоныча прислали практиканта, он бекал-мекал, поминутно заглядывал в конспект. Понятно, что на нем оторвались за все. Мальчишки хамили, девчонки игнорировали, даже Ксю поддалась общему психозу — когда издерганный парнишка спросил, какие есть вопросы, встала и спросила:

— А что такое антиминуслямбда-гиперон?

Практикант смертельно побледнел и зарылся в конспект. Ксюша села, чувствуя сразу и злорадство, и стыд. Она и сама не знала значения мудреного слова. Просто сходила со Стасом на Дни физика, запомнила из какой-то сценки. Класс покатывался от нервного смеха, а Ксю взяла сумку и ушла. Ей все это порядком надоело.